Нестандартный взгляд на боливию. Русские в Боливии: три истории Русские в боливии

Боливию многие путешественники нередко называют одной из наиболее привлекательных и интересных стран: здесь можно встретить необыкновенно красивые места, странного вида растения и животных. Каждый, кто приезжает в Боливию, непременно становится заложником собственных незабываемых впечатлений. Но что на самом деле поджидает того, кто решил не просто проехаться по впечатляющим окрестностям Боливии, но и остаться жить в стране, которую нередко называют «Тибетом» Южной Америки.

Для начала хотелось бы отметить, что около 50% всего населения составляют индейцы, сохранившие до 21 века большую часть своих народных традиций. Их не волнует высокие технологии и многие признаки цивилизации – они вполне хорошо чувствуют себя без горячей воды и благоустроенного туалета. Вот именно поэтому нередко можно встретить высказывания о том, что Боливия – это страна, где высокий процент населения проживает за чертой бедности, не имеет стабильного дохода и доступа к элементарным благам развитого государства. Но многим боливийцам достаточного того, что они имеют крышу над головой, руки и ноги – для работы и пищу для пропитания.

Боливия – это страна с развитой промышленностью, но невысоким уровнем жизни – любой иностранец с суммой в несколько десятков тысяч долларов свободно может окунуться в богатую жизнь по здешним меркам.

Известна многим Боливия и благодаря свободно произрастающей по всей стране коки. Ее выращивают целыми плантациями и свободно продают и покупают буквально на каждом углу. Считается, что жевание листьев коки оказывает тонизирующее действие на весь организм, правда всем туристам настоятельно рекомендуется относиться к употреблению коки как можно осторожнее, особенно в пределах высокогорья. Кроме того, что кока выращивается на абсолютно легальных условиях, производство наркотиков в этой стране – это одно из самых прибыльных занятий, правда все еще теневой отрасли боливийской промышленности.

Об адаптации в Боливии

Интересно, что те немногие, кто, побывав в Боливии в качестве туриста-путешественника, насмотревшиеся на ее красоты и решившие осесть здесь для постоянного места жительства, впоследствии жалеют о своем выборе. Хотя подобное не говорит о том, что в этой стране действительно сложно нормально существовать, ведь не зря же бытует пословица «везде хорошо, где нас нет», да и путать туризм и эмиграцию не стоит.

Сами боливийцы, несмотря на весьма значительное число эмигрантов, поселившихся здесь еще с незапамятных времен, приезжих не очень жалуют. Среди таких ярких примеров - староверы, сохранившие традиции и обычаи русских предков, создав на территории Боливии собственные крохотные государства, которые боливийцы порой даже воспринимают, как иностранные, зачастую даже не заглядывая в места их селения.

Для коренных жителей этой страны, что менониты, что староверы, что японцы являются чужими людьми, по странной причине обитающие на территории Боливии. Кстати, например, староверы, имея боливийский паспорт, а значит и гражданство, говоря по-испански, нередко давая работу окружающим людям и участвуя в экономике, себя боливийцами не считают, так что такое отношение к ним вполне закономерно.

Настоящим боливийцем, по сути, может считаться тот, кто помимо всего остального родился в Боливии и любит страну, в которой живет, по праву называя ее родиной. Причем совершенно не важно, каким цветом его кожа – «белого» коренного населения в этой стране достаточно много.

Сегодняшние иммигранты часто говорят о том, что даже по прошествии нескольких лет проживания в Боливии на законных основаниях, в большей они чувствуют себя туристами, чем жителями. К негативным факторам и трудностям адаптации в новой стране можно отнести и то, что многие русские жалуются на приступы брезгливости и недовольства. Возможно, что причины такого отношения покажется кому-то незначительными, но это лишь до того времени, как окунаешься в подобное сам.

Живя в Ла-Пасе, многие эмигранты вспоминают хлеб, продающийся в вакуумных упаковках в их родных городах и странах – в Боливии нередко можно встретить нелицеприятную картину, когда на лежащий хлеб летят брызги грязи с луж, выхлопные газы с рудиментарных автобусов, а дополняют образ грязные руки грузчика, буквально бросающие буханки на жалкого вида прилавки.

Рассуждения о бедности в Боливии

Как уже упоминалось выше – нельзя назвать Боливию и боливийцев в частности – бедными. В данном контексте это слово несколько неуместно, хотя бы потому, что среди них практически нет голодающих.

Поразить незнакомых с местным укладом жизни путешественников может тот факт, что совершенно нищий на вид бомб с котелком в руках может позволить себе зайти в ресторан, чтобы отведать горячего супчика. Кстати, надо заметить, что попрошаек здесь практически нет или же выглядят они достаточно обеспечено – с золотыми зубами и множеством безвкусных ювелирных украшений.

В Боливии даже самая бедная индейская семья позволяет себе первое, второе и третье блюда за столом. Конечно, это не означает, что они хорошо живут, однако если человек не голоден, то его существование, пожалуй, может считаться приемлемым.

Особенностью «простого люда» (то есть большинства, так как в Боливии большая часть населения – это категория людей, относящая к среднему классу - они не богаты и не бедны) является то, что в обычной повседневной жизни они выглядят плохо из-за бесформенной, залатанной и грязной национальной одежды. Здесь не принято наряжаться, идя на базар. Все лучшие одежды и украшения берегутся для карнавала – тогда «на свет» выуживаются парчовые юбки и прочие атрибуты.

Тоже самое касается и элементарных бытовых условий – электричества, горячей воды, туалета в доме и т.д. Не каждый крестьянин, способный улучшить условия своего проживания пойдет на это. Для боливийца подобное не привычно, а потому не обязательно.

В пользу Боливии говорит и то, что большинство зданий – это фундаментальные кирпичные строения с хорошей крышей и окнами. Здесь не встретишь хибар, сооруженных из подручных материалов (картона, фанеры) и больше напоминающих собачьи будки, чем нормальное жилье для цивилизованного человека. Правда наряду с этим не встретишь и супермаркетов и мегацентров.

Как сказал один русский эмигрант, проживший в Боливии более трех лет: «Я возвращался в Россию с легким сердцем и душой. Радовался этому событию, как ребенок. Думал, что после существования в Боливии прежняя жизнь покажется мне раем. Но я был горько разочарован и внезапно меня потянуло обратно….В страну колорита, ярких впечатлений и слишком простодушных жителей».

Статья в "АиФ"
(Уникальна тем, что растет из года в год без внешнего притока)

Сарафаны под кокосами

Обозреватель «Аргументов и фактов» попал в Россию, где в лесах водятся ягуары, на огородах сажают ананасы, а коренные сибиряки не знают, как выглядит снег. И это ему не приснилось!
-ОЙ, нешто к нам в деревню едете, господин хороший? А зря. Нонеча жара, и така пылишша, така пылишша стоит на дороженьке - вдоволь наглотаетесь! - женщина в синем сарафане говорила скороговоркой с явным сибирским акцентом, и я еле успевал понимать ее певучие слова. Показав, как лучше проехать в село, Степанида повернулась и пошла дальше, в сторону шумевшей листьями кокосовой рощи. Стоявший рядом с ней мальчик в рубахе навыпуск и картузе сорвал с ближайшего дерева манго и последовал за матерью, отмахиваясь от москитов.
«Хрисанф! - услышал я строгий голос. - Сколько раз тебе говорила, дурню, - не ешь манги, они ишшо зеленые, потом набегаисси ночью!»

«В лес за грибами не пойдешь - и грибов нет, и самого съедят»

…ПЕРВЫЕ русские деревни в небольшом южноамериканском государстве Боливия появились очень давно. Когда именно - местные жители даже и не помнят. Вроде бы самые первые переселенцы приехали аж в 1865 году (власти тогда бесплатно раздавали колонистам пахотную землю), а еще через семьдесят лет из Китая прибыла целая толпа сибирских и уральских крестьянских семей, которым после большевистской революции пришлось бежать из России. Сейчас в двухстах километрах от боливийского города Санта-Крус расположились сразу три большие деревни русских переселенцев, где живут около двух тысяч человек. В одно из этих селений - Табороче - мы и ехали по пыльной дороге вдоль бескрайних боливийских полей, заросших русскими подсолнухами.

…Дверь дома деревенского старосты Мартьяна Онуфриева открыла его дочь, сероглазая застенчивая красавица в сарафане. «Тятеньки нетути. Они в город по делу уехали. Да вы не стойте на пороге, заходьте в избу». «Избой» называется крепкий каменный дом с черепичной крышей, на манер тех, что строят в Германии. Поначалу русские мужики в Боливии пилили слоновые пальмы и мастерили дома из бревен, однако быстро от этой затеи отказались: в условиях тропической влажности и вездесущих термитов жилище немедленно начинало гнить и вскоре превращалось в труху. Словами русскую деревню в Боливии описать невозможно - это попросту надо видеть. Собаки в будках (что приводит в шок боливийцев -зачем псу отдельный дом?!) и мычащие буренки, пасущиеся в тени банановых пальм. На огородах народ с песней «Ой мороз, мороз!» пропалывает ананасы. Бородатые мужики в вышитых рубахах, подпоясанные кушаками, лихо управляют японскими джипами, переговариваясь по мобильникам, а девушки в сарафанах и кокошниках носятся до поля и обратно на мотоциклах «Хонда». Впечатлений в первые пять минут хватило настолько, что рот с трудом закрылся.

Сейчас хорошо стали жить, слава те Господи, - замечает 37-летняя крестьянка Наталья, также пригласившая меня в «избу». - А впервой, как люди приехали, у них не то што тракторов, лошадей не было - на бабах пахали землицу-то. Кто-то разбогател, а кто-то нет, но все дружно живем. Маменька сказывала, в России бедный богатому завидует. А по.ему так? Ведь Бог сотворил людей неравными. Чужому богатству завидовать негоже, особливо, ежели люди в труде. Кто тебе мешает? Возьми сам да заработай!

Наталья родилась в одной из русских старообрядческих деревень, глубоко в джунглях Бразилии. Сюда переехала, когда вышла замуж - в 17 лет: жить привыкла, однако по-испански так и не говорит: «Даже считать по-ихнему не умею. А зачем мне? Так, немножечко, ежели на базар пойду». Ее отца в пятилетнем возрасте вывезли из Хабаровской губернии, сейчас ему уже больше восьмидесяти. На папиной родине Наталья никогда не была, хотя очень хочет поехать. «Тятя шибко красиво про Россию рассказыват - у меня ажио сердечко щемит. Уж, говорит, природа-то така красива. И в лес пойдешь, грибов тама, дескать, столько - наберешь полные лукошки. А тут ходи не ходи - нетути, да ишшо, упаси Бог, и на ягуара нарвесси - повадились, окаянные, на водопой ходить».
Кошек в домах заводят специально, чтобы ловили ящериц

СКАЖУ честно - я попросту не ожидал, что услышу в Табороче русскую речь. По работе мне приходилось много общаться с детьми белогвардейцев, состарившихся во Франции и США, - все они говорили по-русски неплохо, но заметно коверкали слова. Но здесь меня ждал сюрприз. Эти люди, которые никогда не были в России, а у многих отцы и деды родились на земле Южной Америки, общаются на русском так же, как их предки сто лет назад. Это язык сибирской деревни, без малейшего акцента, певучий и ласковый, изобилующий словами, которые в самой России уже давно вышли из употребления. В Табороче говорят «желаете» вместо «хотите», «чудно» вместо «удивительно», «шибко» вместо «очень», не знают слов «пятилетка» и «индустриализация», не понимают русского сленга в виде «ну, блин» и «ни фига ж себе». Здесь, возле увитого лианами тропического леса, каким-то невероятным образом сохранилась дореволюционная Россия, которой мы уже не помним. И появляется мысль: а может быть, именно такой сейчас (безусловно, за исключением ананасов в огороде) и была бы российская деревня, не случись Октября?

Шестилетняя Евдокия, сидя на пороге, играет с подросшим котенком. - В отличие от России котик за неимением мышей ловит в доме ящериц. Мимо пролетает красный попугай, но привыкшая к ним девочка не обращает на птицу внимания. Евдокия говорит только по-русски: до семи лет детей воспитывают в деревне, в домашнем мирке, чтобы они запоминали язык, а потом уже отпускают в школу - учить испанский. Матери рассказывают детям сказки, что передают из поколения в поколение: про Иванушку-дурачка, Емелю и щуку, Конька-горбунка. Книг у поселенцев практически нет, да и где в боливийской глуши достанешь сборник русских сказок. Мужчины говорят по-испански поголовно, а вот женщины - не очень. «Девке-то на што спанский язык ведать? - говорит соседка Натальи дородная Феодосия. - Замуж выйдет, там детки пойдут - надо по хозяйству управляться да пироги печь, а мужик пущай себе в поле пашет».
«Говоришь неправильно, кокошник носишь криво, щи варишь плохие!»

ДНЕМ жителей Табороче и верно можно легко найти в поле. Выращивают все, что можно: кукурузу, пшеницу, подсолнухи. «В этой земле не растет только то, что не посадишь!» - шутит один из бородачей, сидящий верхом на тракторе. Один из старообрядцев даже в прошлом году удостоился статьи в местной газете - собрал самый большой урожай сои и… ананасов. «Были те, кто скопил деньжат да поехал повидать Россию, - рассказывает Терентий. Вернулись такие чудные - все глазьями хлоп-хлоп. Говорят: в деревнях в Сибири народ голодует да водку пьет, а землю отчего-то не пашуть. Я говорю: да как же так - эвон земли-то сколько, берите да хлеб растите, иль ишшо што! Да лень им, говорят. От беда-то какая, Господи - это что ж большевики с бедной Россией сделали! А еще чудно ему было, что все вокруг по-русски говорят - прям не верилось. Мы-то привыкли тут, что человека спроси что на улице - он по-испански в ответ. Я послушал его и тоже деньги на поездку коплю - если Бог даст, через пару лет приеду обязательно».

В Санта-Крус русские крестьяне ездят продавать то, что вырастили. Приезжая, селятся в таких отелях, чтоб не было телевизора и радио (это грех), с собой берут посуду - «штоб ихней не опоганиться». Но жить в город из деревни не уезжает никто. «У мя самого детей-то шестеро, - говорит 40-летний Терентий. - А в Санта-Крусе бесовских соблазнов много: ничего хорошего из жизни там не выйдет. Сыновья на боливианках женятся, девки за боливианов замуж пойдут, а энто зря - они и лоб перекрестить по-нашему не умеют».

Боливийским, а также другим мужчинам и женщинам в принципе можно вступать в брак с жителями русских деревень, но при одном условии - следует перекреститься в «русскую веру», одеваться, читать и говорить по-русски. Всего таких браков было два, и оба развалились. Девушка-боливийка, которая «пошла» за русского парня, не выдержала постоянных стычек со свекровью: и кокошник носишь криво, и по-русски говоришь неправильно, щи варишь плохие, а Богу молишься неусердно. В итоге молодая жена сбежала, а муж, к удовольствию матери, отправился в Уругвай за русской невестой. Другой гражданин Боливии (кстати, индеец племени аймара), женившийся на русской девушке, был принят в Табороче настороженно - «черный весь, как негра, как быдто уж посветлее девка найти не могла», однако впоследствии его развод с женой вся деревня осуждала: «Эвон, у них детей уже пятеро - сидят по лавкам, сопли вытирают. Коли наделал стока - терпи, а не бросай бабу с ними». Но такие «международные» свадьбы - редкость, именно поэтому почти все сельчане Табороче с голубыми глазами, носы - картошкой, по всему лицу веснушки, а волосы на голове русые или пшеничные. Алкоголь (даже безобидное пиво) под строгим запретом, курево - тоже: зато за все время в деревне ни один человек не спился и не умер от рака легких. А вот тяга к цивилизации берет свое - некоторые крестьяне втихую держат под кроватями маленькие портативные телевизоры, которые, приглушив звук, смотрят ночью. Впрочем, открыто в этом никто не признается. В воскресенье все обязательно идут в церковь и читают вместе с детьми дома Библию.

«А чего черную кобру бояться? Дал каблуком по башке - ей и каюк».

ОКОЛО двадцати семей переехали недавно в Боливию из США. «У американов-то русским сложно, - поглаживая бороду, объясняет бывший житель Аляски Елевферий. - У них все тако построено, чтоб все американы были, размывают оне нас. Много детей наших уже по-русски не говорят, хотя крещеные все и рубахи вышитые носят - горе просто. Вот и приехали сюды, чтобы дети по-американски говорить не начали да Бога не забывали».

Никто из жителей Табороче, родившихся в Боливии, Бразилии и Уругвае и обладающих национальными паспортами, не считают эти страны своей родиной. Для них родина - это Россия, которую они никогда не видели. «Ну, родился я в Боливии, ну живу тут всю жизнь, так што - нешто я с энтого боливианин? - удивляется Иван. - Я русский человек, в Христа верующий, им и останусь». К потрясающей жаре (в январе в районе Санта-Круса плюс 40 градусов) переселенцы так и не привыкли: «Ужасть какая! Стоишь на Рождество в церкви, молишься - так пол весь мокрый, пот со всех так и текеть». Зато с интересом спрашивают про снег: а как он выглядит? Каков на ощупь? Не передать, что чувствуешь, когда объясняешь потомственным сибирякам про снег и морозы, а те смотрят на тебя круглыми глазами и повторяют: «Да не может быть!» Никакие тропические болезни русских мужиков уже не берут - среди самых первых переселенцев, осушавших болота в джунглях Боливии и Бразилии, было много смертей от желтой лихорадки, а сейчас, как флегматично говорят жители, «мы тую лихорадку и не видим». Раздражают лишь москиты, но с ними борются по старинке - отгоняют, окуривая дымом. Из джунглей на деревенские завалинки заползают и опасные змеи, в том числе плюющая ядом черная кобра. Но с ними староверы управляются запросто. «А што змея? - хвастается снова втайне от матери жующий манго Хрисанф. - Дал каблуком по башке - ей и каюк». Жена Ивана, 18-летняя веснушчатая красавица Зоя (ее родная деревня - в штате Гояс в Бразилии), тоже говорит о ядовитых гадах с олимпийским спокойствием: «Окно в избе у нас разбилось, а тятя поленился его подушкой заткнуть - и так мол, жарко. Так через ту дыру кобра ночью как прыгнет на пол! Я ее ручкой веника по голове хлоп - и убила».

Про современную политическую жизнь в России поселенцы знают мало (телевизор-то смотреть нельзя, в Интернет не полезешь - тоже грех), но про Беслан слышали и отслужили в церкви молебен за упокой души «деток, басурманами убиенных». Свою родину они чувствуют душой. Хозяйка оптического салона в центре Санта-Круса, бывшая жительница Кубани, Люба рассказала мне, как к ней заходил поселенец Игнат и она ему показала изданный в Москве фотоальбом о русской природе. Ничуть не удивившись, Игнат пожал плечами и сказал: «Странно, но я все это уже видел. Мне церкви и поля постоянно ночами снятся. И деревню деда моего я тоже во сне вижу».

…В последнее время русские колонисты стали из Табороче уезжать - аренда земли подорожала. «Мы как цыганы, - смеется Феодосия. - Чуть что, снимаемся да едем». Новую землю арендуют южнее, за рекой - там подешевле, а выращенную кукурузу возят продавать в Бразилию. Будучи вынужденными уехать из России по разным причинам, эти крестьяне построили себе новый островок прежней, привычной им жизни в экзотической Боливии, создав здесь свою собственную Русь с кокосовыми пальмами и ягуарами в лесу. Они не хранят на родину ни обид, ни злости, не желают ей никаких бед, тем самым кардинально отличаясь от многих современных российских эмигрантов. Сохранив свою самобытность, язык и культуру в глубине боливийских джунглей, эти люди остались истинно русскими - и по характеру, и по языку, и по стилю мышления. И нет сомнений - эти маленькие островки старой России в Латинской Америке будут существовать и через сто, и через двести лет. Потому что там живут люди, которые гордятся тем, что они русские.

БОЛЬШЕ всего русских деревень в Бразилии: около десяти, живет там примерно 7 тысяч человек. Впервые в Южной Америке русские поселенцы появились в 1757 году, основав казачью деревню в Аргентине. Кроме вышеуказанных стран сейчас русские старообрядческие поселения есть также в Уругвае, Чили и Парагвае. Часть переселенцев также уехала и в Африку, создав русские колонии в Южно-Африканском Союзе и Родезии. А вот «белая эмиграция» 1917–1920 годов почти полностью «размылась» - очень мало кто из потомков 5 миллионов (!) дворян, осевших тогда в Париже, носит русские имена и говорит по-русски: как считают специалисты, это произошло из-за того, что россияне в Париже жили «некомпактно».

Георгий ЗОТОВ, Табороче - Санта-Крус
«Аргументы и Факты» подлинник с картинками здесь.

«Здесь, в Боливии, староверы прекрасно сохраняют русский язык»

Это просто мечта фоторепортера: джунгли, «много-много диких обезьян» и на этом диковинном фоне — она, голубоглазая девушка в сарафане и с русой косой до пояса.

А вот и деревня, где по улицам бегают белобрысые мальчишки в расшитых рубахах, а женщины обязательно убирают волосы под шашмуру — специальный головной убор. Разве что избы не бревенчатые, а вместо березок пальмы. Россия, которую мы потеряли, сохранилась в Южной Америке.

Там после долгих скитаний нашли пристанище староверы в своем стремлении сохранить веру и жизненные устои предков. В итоге им удалось сберечь не только это, но и русский язык прошлых веков, за которым, как за сокровищем, в Южную Америку едут лингвисты. Старший научный сотрудник Института русского языка РАН Ольга Ровнова недавно вернулась из очередной, уже девятой по счету экспедиции в Южную Америку. На этот раз она побывала в Боливии, в деревне Тоборочи , основанной староверами в 1980-х годах. Лингвист рассказала порталу «Русская планета » о жизни русского языка на другом конце земли.

Расскажите в двух словах, как вообще в Южной Америке оказались староверы?

Их предки бежали из России в конце 1920-х — начале 1930-х годов в Китай от советской власти. В Китае они жили до конца 1950-х годов, пока и там не начали строить коммунизм и сгонять всех в колхозы.

Староверы снова снялись с места и перебрались в Южную Америку — в Бразилию и Аргентину.

А почему они перебрались в Боливию?

Не все смогли прижиться в Бразилии на тех землях, что выделило им правительство. Это были джунгли, которые надо было выкорчевывать вручную, плюс почва имела очень тонкий плодородный слой — их ждали адски тяжелые условия. Поэтому через несколько лет часть староверов начала искать новые территории. Кто-то уехал в Боливию и Уругвай: здесь им тоже предложили участки джунглей, но зато почва в Боливии более плодородная. Кто-то узнал, что земли продают и США, в штате Орегон.

Отправили делегацию на разведку, те вернулись с самыми благоприятными впечатлениями, и часть староверов переехала в Орегон. Но поскольку семьи у староверов большие и им надо много жизненного пространства, то из Орегона они со временем отправились в Миннесоту и дальше, на Аляску, где издавна проживало некоторое количество русского населения. Кто-то уехал даже в Австралию. Пословица «Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше» очень подходит к нашим староверам.

Чем они занимаются на новых местах?

В Боливии и в Латинской Америке в целом — сельским хозяйством. В деревне Тоборочи, где мы были в этом году, они выращивают пшеницу, бобы, кукурузу, а в искусственных прудах разводят амазонскую рыбу паку. И знаете, у них хорошо это получается. Труд на земле дает им неплохой доход. Конечно, есть разные ситуации, но, преимущественно, латиноамериканские староверы — весьма зажиточные люди. В США ситуация немного другая — там часть семей работает на заводах и в сфере обслуживания.

Какой он, русский язык латиноамериканских староверов?

Это живой диалектный русский язык, на котором говорили в России в XIX веке. Чистый, без акцента, но это именно диалект, а не литературный язык. Налицо редкая ситуация: лингвистам хорошо известно, что в случае эмиграции люди теряют родной язык уже в третьем поколении. То есть внуки уехавших уже обычно не говорят на родном языке своих бабушек и дедушек. Мы видим это на примерах и первой, и второй волны эмиграции. А здесь, в Боливии, староверы прекрасно сохраняют язык: четвертое поколение говорит на чистом русском языке. В этот раз мы записывали мальчика 10 лет. Его зовут Дий, в школе он учится по-испански, но дома говорит на русском диалектном языке.

При этом важно, что язык староверов не законсервирован. Он живой, он развивается. Правда, в отрыве от России он развивается другим путем. В их речи очень много слов, заимствованных из испанского языка. Но они их встраивают в систему русского языка — лексически, морфологически. Например, автозаправку они называют «газолинка» от испанского слова gasolinera. У них нет словосочетания «сельское хозяйство», поэтому про себя они говорят: «Мы занимаемся агрикультурой, агрикульторы мы». И эти заимствования идут в их речи вперемешку с устаревшими словами, которые уже не встретишь в нашем языке. Например, дерево у них — лесина.

Эта ситуация характерна для всех староверов, живущих в Южной Америке. В то время как в США или Австралии ситуация обратная. Там уже второе поколение полностью переходит на английский. Например, если бабушка живет в Боливии, а внук — в штате Орегон или на Аляске, то они уже не могут общаться напрямую.

А почему русский язык лучше сохраняется в Южной Америке, чем в Северной?

Есть общая тенденция: чем богаче страна, тем более сильное влияние она оказывает на староверов — и экономическое, и лингвистическое.

В том же Орегоне женщины вовлечены в экономическую деятельность. Как правило, они работают — в сфере услуг или на производстве. И, естественно, они сами активно учат язык страны пребывания. Дети ходят в англоязычную школу, смотрят телевизор на английском языке. Родной язык постепенно уходит.

В Латинской Америке не так. Задача зарабатывать деньги лежит полностью на мужчине. Женщины не обязаны работать и, следовательно, они меньше общаются с местным населением. Задача женщины — вести домашнее хозяйство и воспитывать детей. Они не только хранительницы очага, но и хранительницы языка.

Имеет значение и населенный пункт, где живут староверы. Здесь, в Боливии, староверы живут в своей деревне, полностью в своей среде. Их дети посещают школу, где им преподают на испанском языке, но что характерно: и в Боливии, и в Бразилии староверы стараются построить школу у себя в деревне — зачастую за свои деньги — и договариваются, чтобы к ним ездили учителя, вместо того, чтобы отправлять детей в чужую деревню или в город. Поэтому дети постоянно находятся в деревне, в которой — за исключением школы — везде говорят только по-русски. Кстати, и в России хранителями диалектов являются именно сельские женщины. Мужчины теряют диалект гораздо быстрее.

Все-таки на диалекте какой именно местности говорят староверы?

В основном они увезли с собой язык той местности, откуда бежали за границу. Например, в Эстонии, на берегу Чудского озера, живут староверы, когда-то пришедшие с Псковщины. И псковский диалект по-прежнему прослеживается в их речи.

Боливийские староверы попали в Китай через два коридора. Одна группа пришла в провинцию Синьцзян с Алтая. Вторая группа бежала из Приморья. Они перебрались через Амур и осели в Харбине, и в их речи есть отличия, о которых я скажу чуть позже.

Но что интересно, и синьцзянцы, и харбинцы, как они сами себя называют, в своей основной массе — это кержаки, потомки староверов из Нижегородской губернии. При Петре I они вынуждены были бежать в Сибирь, и в их речи прослеживается диалект Нижегородской губернии.

А что это за диалект?

Мне придется вам буквально в паре слов рассказать про русские диалекты. Есть две большие группы диалектов — Северное наречие и Южное наречие. Самые известные различия в произношении таковы: на севере «окают», а на юге — «акают», на севере звук [г] взрывной, а на юге — фрикативный, в слабой позиции произносится как [х]. И между этими двумя наречиями проходит широкая полоса среднерусских говоров. Они очень пестрые, но каждый взял что-то от Северного наречия, а что-то от Южного. Например, московский говор, который лег в основу русского литературного языка, — это тоже среднерусский говор. Для него характерно южное «аканье» и при этом северное взрывное [г]. Говор южноамериканских староверов — среднерусский, но он отличается от московского.

Они тоже «акают», но от северного говора они взяли, например, так называемое стяжение гласных, то есть они говорят «Така красива девка», «Таку красиву девку в жены взял».

А есть ли различия в языке у разных общин американских староверов?

Есть. И эти различия обусловлены не тем, кто в какой местности сейчас проживает, а тем, из какой части Китая они уехали в Америку. Хотя их речь очень похожа, но все же в речи синьцзянцев есть черты, которые вызывают усмешку у харбинцев. Например, синьцзянцы вместо звука [ц] говорят [с]. Вместо цыпленка у них «сыпленок», «сарь» вместо царя. А [ч] они произносят как [щ]: сынощек, щайник, лавощка. Это очень режет слух, особенно в начале общения. И харбинцы, у которых всего этого нет, считают свою речь более правильной, более похожей на российскую. Вообще для староверов очень важно осознавать свою близость к России.

Кстати, а что староверы думают о нашем с вами русском языке?

Они очень за него переживают. Они не понимают многих слов, которые появились в России за последние годы. Характерный пример, были мы в одном доме, а там к хозяевам приехали родственники с Аляски. Один из них спрашивает, на каком языке сейчас говорят в России. На русском, отвечаю я. «Какой же это русский язык, если они куфайку называют sweater!»

У староверов не в чести телевизор, но они все равно смотрят русские фильмы, а потом начинают задавать мне вопросы. Однажды меня спрашивают: «А что такое любовница?». Я им объясняю, а они говорят: «А! Так это по-нашему "ухажерка"!» Или девушка, которая очень любит готовить, посмотрев наши кулинарные форумы, спрашивает меня, что такое пирожные — «пироги знаю, и пирожки, а пирожных не знаю».

Действительно, казалось бы, что староверы должны избегать всех этих современных технологий, однако они даже интернетом пользуются?

Это не поощряется, но и не запрещается. В работе они используют современную технику: в полях у них — тракторы и комбайны John Deer. А дома — скайп, с помощью которого они поддерживают связь с семьей по всему миру, а также находят своим детям невест и женихов — в обеих Америках и в Австралии.

Я как раз хотела спросить про браки, ведь для закрытых сообществ характерны близкородственные союзы и, как следствие, нарастание генетических проблем.

Это не про староверов. Не зная генетики, их предки установили правило восьмого колена: браки между родственниками до восьмого колена запрещены. Они прекрасно знают свою родословную на такую глубину, всех своих родственников. И интернет им важен, чтобы находить новые семьи в условиях, когда староверы расселились по всему миру.

Впрочем, они допускают и браки с чужаками, при условии, что те примут веру и выучат молитвы. В этот приезд мы видели молодого человека из местных, который ухаживал за девушкой из деревни. Он очень интересно говорит: на диалектном русском языке с испанским акцентом.

А в какой степени сами староверы владеют испанским языком?

В достаточной, чтобы жить в стране. Как правило, лучше языком владеют мужчины. Но когда я с одной из женщин зашла в магазин и поняла, что моего испанского явно не хватает, чтобы объясниться с продавщицей, моя спутница оказалась очень бойкой переводчицей.

Какова, на ваш взгляд, дальнейшая судьба русского диалектного языка в Южной Америке? Будет ли он жить дальше?

Мне очень хотелось бы приехать к ним лет через 20 и посмотреть, каким станет их русский язык. Конечно, он будет другим. Но знаете, у меня нет тревоги за русский язык в Боливии. Они говорят без акцента. Их диалект чрезвычайно живучий. Это совершенно уникальное сочетание архаики и инноваций. Когда им надо назвать новое явление, они с легкостью изобретают новые слова. Например, мультфильмы они называют словом «поскакушки», гирлянды лампочек — «помигушки», ободок на волосы — «одевашка». Они знают слово «кредит», но сами говорят «взять на выплатку».

Староверы очень широко используют метафоры для обозначения новых предметов или понятий. Например, я показываю мальчику на дерево в их деревне — это большое дерево с крупными душистыми ярко-красными гроздьями цветов. Спрашиваю: как оно называется? «Не знаю, сестра сиренькой зовет», — отвечает мне мальчик. Другие цветы, другой аромат, но похожая форма гроздьев — и вот тебе сиренька. А мандарины они называют «мимозкой». Видимо, за их круглую форму и яркий цвет. Спрашиваю у девочки, где ее брат. «Фадейка-то? Мимозку очишшат». Вон, мандарины чистит…

Не зная ничего о такой науке, как социолингвистика, староверы в Боливии делают ровно то, что надо делать, чтобы сохранить язык. Живут обособленно и требуют, чтобы в деревне, дома говорили только по-русски. И я очень надеюсь, что русский язык будет звучать в Боливии еще долго.

Беседовала Милена Бахвалова

, Парагвая , Аргентины , Чили , а вот Перу также, как и Парагвай не имеет выхода к морю. Боливия - удивительная страна контрастов, здесь мирно сосуществуют культы вуду, христианство с очень набожным местным населением. В Боливии настоящий культ смерти, черепа можно обнаружить на каждом доме, на улицах городов висят чучела воров и преступников с напоминанием местным жителям, что будет если совершить правонарушение, возможно, еще совсем недавно вместо чучел на столбах действительно висели воры. В каждой семье в Боливии есть череп, не понятно откуда они берутся, так ежегодно 8 ноября этот череп нужно отнести в церковь и напоить вином. В былые времена в Боливии процветал культ майа, который основывался на различных жертвоприношениях, чем серьёзнее жертва богам, тем выше она ценится и выше благодарность богов, сегодня жертвоприношения в своей цене снизилась до животных и разных побрякушек. Однако жертвоприношение проводится каждую первую пятницу месяца. Символом жизни в Боливии является лама, боливийцы покупают в сувенирных магазинах сушеный зародыш ламы и кладут его в плетеную корзиночку вместе с сахаром, затем корзинку сжигают. В церкви необходимо осветить любую крупную покупку.

Местные жители в Боливии очень специфичны, все они потомки индейцев майа с характерной внешностью, они очень сбитые и невысокого роста, женщины носят одновременно десятки юбок и английские мужские котелки, однако они немного меньшего размера их нельзя натягивать на голову, а лишь класть на голову удивительно как они не слетают во время ходьбы.

Уровень жизни и бедность в Боливии

Все города Боливии не выразительны и больше напоминают трущобы, местный климат иногда бывает суровым и холодным, поэтому здесь не строят деревнях или фанерных домов, как в центральной Америке, дома представляют собой необычную смесь строительных материалов из кирпича и глина, можно предположить, что сначала дома начинали строить из глины, потом в продаже начал появляться кирпич и вместе с ним и деньги у местных граждан, так что глиняные постройки начали достраивать кирпичом, вообще мало какие здания в Боливии достроены и доведены до ума, постройка дома вещь очень затратная и за одно поколение боливийцы не могут его закончить, дом начатый строиться дедами может быть будет достроен внуками. В Боливии низко развитая инфраструктура, города очень грязные, среди местных очень мало богатых людей, нет олигархов как в Украине, поэтому в горах и в долинах живут только бедняки в отличие от соседних стран, например, Аргентины, где в горах можно увидеть только очень богатые дома, а беднота живет в низменности и в центре горда. Гора Ла-Пас в столице сильно напоминает подобные горы в Рио, застроенные лачугами. Высокие заборы и колючая проволока напоминают о том, что в Боливии очень высокая преступность, любые вещи плохо привеченные будут украдены

Работа и зарплаты в Боливии

Средние зарплаты в Боливии около 375 долларов в месяц, однако такие деньги могут получать не все. Уровень безработицы официально 8,5 %, но на самом деле эта цифра может быть в два раза выше, ниже уровня бедности находится 60 % населения. Половина населения занята в сфере обслуживания, она же приносит и половину ВВП, в сельских регионах развито сельское хозяйство, оно приносит 11% ВВП и в нем занято 40% населения, промышленность 37 % ВВП и 17 % работающих, прежде всего это добыча нефти и олова, развита табачная промышленность и пищевое производство.

Мужчины и женщины в Боливии

В Боливии ярко выражено гендерное неравенство, так грамотность среди мужчин находится на среднем уровне как для Южной Америки, а вот у женщин этот показатель гораздо меньше, мало шансов женщине устроиться на работу, однако вес меняется, если смотреть на среднюю продолжительность жизни в 64 года у мужчин и 70 лет у женщин, в этом плане Боливия сильно похожа на Россию или Украину , где мужчинам не очень хорошо живется, их эксплуатируют, они много пьют, курят и обладают очень низкой социальной культурой.

Максима Лемоса, профессионального оператора, режиссера, который живет в Латинской Америке и периодически возит к староверам наших туристов.

Расскажу, как я попал туда впервые. Я сопровождал туристов, ехали мы на автомобиле по разным городам Аргентины и Уругвая. И решили заехать к староверам. Информации про староверов в интернете очень мало, нет чётких координат, не ясно, где их искать, и вообще не понятно, насколько информация актуальна. Была только информация о том, что колония староверов находится неподалёку от города Сан Хавьер. Мы приехали в этот город, и я начал выяснять у местных, где найти русских. “Аааа, барбудос!?” – сказали в первом же магазинчике. “Барбудос” по-испански – бородачи. “Да, они тут неподалёку живут. Но они вас не пустят к себе, они агрессивные”, – заявили нам сан-хавьерцы. Такое заявление слегка насторожило. Но всё-таки я выяснил, как туда добраться просёлочными грунтовыми дорогами. Уругвайцы говорили, что “барбудос” никого не принимают и ни с кем не общаются. К счастью, это оказалось не так. Удивительно, но многие “русские” сан-хавьерцы ничего толком не знают о своих русских соседях. А всего непонятного и другого, человек, как известно, боится. Поэтому особой дружбы между бывшими русскими санхавьерцами и русскими староверами нет.

Мы приготовились было отправляться в путь, на поиск деревни, но в этот момент нас окликнул кто-то из сан-хавьерцев, показывая пальцем на банкомат. “Это как раз один из них”, сказал он. Из банка вышел странного вида человек в зелёной рубахе, подбитой верёвочным поясом, с бородкой. Завязалась беседа. По русски. Человек оказался совсем не агрессивным, а наоборот, добрым и открытым. Первое, что поразило, – это его язык, говор. Он говорил на том языке, который я слышал только в кино. То есть это наш, русский язык, но многие слова там произносятся по-другому, и есть много слов, которые мы вообще больше не используем, например, дом они зовут избой, вместо сильно говорят “шибко”. Говорят не “знаешь”, а “знашь”, “хошь”, “понимашь”… Вместо “сильнее” говорят “пуще”. Говорят не “бывает” а “быват”, не “может” а “могёть”, не “начнёшь” а “зачнёшь”, не “другие” а “други”. Сколь, евошный, туды-сюды, подле… Пообщавшись так чуток мы спросили, нельзя ли глянуть, как они там живут. Старовер согласился, и мы поехали за евошной машиной. Нам повезло, что мы его встретили, без него, по схеме, нарисованной сан-хавьерцами, мы бы точно ничего не нашли бы. И вот мы подъехали к деревне…

Попадая впервые в деревню староверов, испытываешь шок. Полное ощущение, что попал в прошлое на машине времени. Именно так выглядела Россия когда то… Въезжаем в деревню, дом, во дворе женщина в сарафане доит корову, бегают босые дети в рубахах да сарафанчиках… Это кусок старой России, который был из неё вынут и перенесён в другой, чужой мир. И поскольку русские не интегрировались в этом чужом мире, это позволило дожить до наших дней этому кусочку старой России.

Фотографировать в этой колонии категорически нельзя. И все те снимки, которые вы увидите ниже, сделаны с разрешения староверов. То есть групповые, “официальные” снимки возможны. Нельзя без спросу, тайно фотографировать их жизнь. При выяснении, почему они так не любят фотографов, выяснилось, что к ним под видом туристов пробирались журналисты. Снимали их, а потом выставляли в виде клоунов на посмешище. Один из таких глупых и бессмысленных репортажей сделало уругвайское ТВ скрытой камерой

Техника у них очень серьёзная. Вся в собственности. Имеются и фуры, и комбайны, и разные орошалки, поливалки.

Приехав в деревню, мы познакомились с одним из старейшин, и он рассказал нам про жизнь этого кусочка старой России… Так же как нам интересны они, мы интересны для них. Мы – часть той России, которую они как-то себе представляют в голове, с которой живут многими поколениями, но которой никогда не видели.

Староверы не бьют баклуши, а трудятся как папы Карло. У них в собственности порядка 60 гектаров, и ещё около 500 гектаров они арендуют. Здесь, в этой деревне живут около 15 семей, всего порядка 200 человек. То есть, согласно простейшему подсчёту, в каждой семье в среднем по 13 человек. Так оно и есть, семь большие, детишек много.

Вот несколько “официальных”, разрешённых фотографий. Те, которые без бород – не староверы – это я и мои туристы.

И вот ещё фотографии, снятые с разрешения староверов человеком, который у них работал комбайнёром. Зовут его Слава. Простой русский парень долго путешествовал по разным латиноамериканским странам и пришёл поработать к староверам. Они его приняли, и целых 2 месяца он жил с ними. После чего всё-таки предпочёл уволиться. Он художник, потому фото получились такие хорошие.

Очень атмосферно, как в России… раньше. Сегодня-то в России комбайнов нет и тракторов тоже. Всё сгнило, и деревни стоят пустые. Россия так увлеклась вставанием с колен путём продажи нефти и газа гейропейцам, что не заметила, как русская деревня умерла. А вот в Уругвае русская деревня жива! Вот так могло бы быть в России сейчас! Я конечно утрирую, где-то в России, конечно, есть комбайны, но я своими глазами видел множество мёртвых деревень вдоль главных российских трасс. И это впечатляет.

Давайте очень деликатно, с огромным уважением заглянем за шторочку приватной жизни староверов. Фотографии, которые я здесь выкладываю, сняли они сами. То есть это официальные фото, которые сами староверы выложили в открытый доступ в социальные сети. А я просто собрал из фейсбука и перепостил эти фотографии здесь для вас, мой дорогой читатель. Все фотографии здесь из разных южноамериканских колоний староверов.

В Бразилии староверы живут штате Мато Гроссо (Mato Grosso), в 40 км от города Prmiavera do Leste. В штате Амазонас недалеко от городка Умайте (Humaita). А также в в штате Парана, рядом с Понта Гросса (Ponta Grossa).

В Боливии живут они в провинции Санта Круз, в поселении Тоборочи (Toborochi).

И в Аргентине поселение староверов находится под городком Чоель-Чоель (Choele Choel).

И здесь я расскажу всё то, что узнал от староверов про их жизненный уклад и традиции.

Странные ощущения, когда начинаешь общаться с ними. Сперва кажется, что они должны быть какие-то совсем иные, “не от мира сего”, погружённые в свою религию, и ничто земное их не может заинтересовать. Но при общении выясняется, что они такие же как мы, только маленько из прошлого. Но это не значит, что они какие-то отрешённые, и им ничего не интересно!

Эти костюмы – не какой то маскарад. Так они живут, в этом ходят. Женщины в сарафанах, мужики в рубахах, подвязанных верёвочным поясом. Женщины сами шьют одежду. Да, конечно, эти фотографии в основном с праздников, поэтому и одежда особо нарядная.

Но как видите, и в повседневной жизни староверы одеваются по старо-русски.

Невозможно поверить, что все эти люди и родились и выросли вне России. Мало того, их родители тоже родились здесь, в Южной Америке…

И обратите внимание на их лица, они все улыбаются. Всё-таки в этом сильное различие между нашими, российскими верующими и южноамериканскими староверами. У российских православных почему-то при всех разговорах о Боге и религии лицо становится скорбно-трагичным. И чем сильнее современный россиянин верит в Бога, тем печальнее лицо его. У староверов же всё на позитиве, и религия тоже. И я думаю, в старой России было так же как у них. Ведь великай российскай поэт Пушкин шутил и издевался над “попом-толоконным лбом”, и это было тогда в порядке вещей.

Живут староверы в Южной Америке уже в течении почти 90 лет. В 30-х годах они бежали из СССР, так как вовремя почуяли опасность от новой советской власти. И правильно сделали, они бы не выжили. Бежали они сперва в Манчжурию. Но со временем и там их стала притеснять местная коммунистическая власть, и тогда они перебрались в Южную-Северную Америки и Австралию. Самая большая колония староверов находится на Аляске. В США они живут также в штатах Орегон и Миннесота. Староверы, к которым я езжу в Уругвай, сперва жили в Бразилии. Но там им стало некомфортно, и в 1971 году многие семьи перебрались в Уругвай. Долго выбирали земли, и наконец осели рядышком с “русским” городом Сан-Хавьер. Уругвайские власти сами присоветовали русским это место. Логика простая, те русские – эти русские, авось вместе-то лучше. Но ведь русские не всегда любят русских, это наша национальная особенность, поэтому особой дружбы у русских сан-ховьерцев со староверами не сложилось.

Приехали на пустое место. Стали всё строить, обосновываться в чистом поле. Поразительно, но в уругвайской колонии до 1986 года не было электричества! Освещали всё керосинками. Ну и приспособились жить по солнцу. Поэтому уругвайская колония самая интересная, ведь всего-то 30 лет назад они были отрезаны от остального мира полностью. И жизнь тогда была действительно как в позапрошлом веке в России. Воду носили коромыслами, землю пахали на лошадках, дома тогда были деревянные. Разные колонии жили по-разному, какие-то больше интегрированы в страну, где они находятся, например американские колонии. Каким-то колониям нет особо повода интегрироваться, например боливийской колонии. Ведь Боливия – страна довольно дикая и отсталая. Там, за пределами колонии такая нищета и разруха, что ну её, эту интеграцию!

Имена у староверов частенько старославянские: Афанасий, Евлампея, Капитолина, Марфа, Парасковея, Ефросинья, Ульяна, Кузьма, Василиса, Дионисий…

В разных колониях староверы живут по-разному. Кто-то более цивилизованно и даже богато, кто-то поскромнее. Но уклад жизни – такой как в старой России.

За соблюдением всех правил ревностно следят старшие. Молодёжь иногда не очень мотивированна верою. Ведь кругом столько интересных соблазнов…

Поэтому у стариков стоит непростая задача, ответить подрастающим молодым на множество вопросов. Почему им нельзя пить алкоголь? Почему им нельзя слушать музыку? Почему не обязательно учить язык страны, в которой живёшь? Почему им нельзя пользоваться интернетом и смотреть фильмы? Почему нельзя поехать и посмотреть какой-нибудь красивый город? Почему им нельзя общаться с местным населением и вступать с местными в какие-либо нехорошие связи? Зачем нужно молится с трёх до шести утра, и с шести до восьми вечера? Зачем поститься? Зачем креститься? Зачем соблюдать все остальные религиозные ритуалы?… Пока старшим как-то удаётся отвечать на все эти вопросы…

Пить староверам нельзя. Но если помолясь да покрестясь, то можно. Староверы пьют бражку. Готовят её сами. Ей угощали и нас. Причём довольно настойчиво, по русской традиции практически вливая её внутрь, стакан за стаканом. Но бражка хорошая и люди хорошие, чего ж не выпить то!

Староверы больше всего любят работать на земле. Без этого они себя не мыслят. Да и вообще они люди вполне работящие. Ну и кто поспорит, что это не Россия?!

Я сначала не понимал, почему староверы Уругвая, к которым я езжу, называют уругвайцев “испанцами”. Потом понял: они сами-то тоже граждане Уругвая, то есть уругвайцы. А испанцами называют уругвайцев потому, что те говорят по-испански. Вообще дистанция между уругвайцами и староверами огромна. Это совсем разные миры, именно поэтому уругвайцы Сан-Хавьера рассказывали нам об “агрессивности” староверов. Староверы же характеризуют “испанцев” как ленивых бездельников, которые не хотят работать, сосут своё мате и вечно жалуются на правительство и государство. У староверов же другой подход к государству: главное, чтоб не мешало. К уругвайскому правительству у староверов есть тоже ряд претензий. Например, недавно в Уругвае вышел безумный закон, по которому, прежде чем землю засеять, нужно спросить у начальства, что там можно сеять. Начальство пришлёт химиков, они сделают анализ почвы, и вынесут вердикт: садить помидоры! А с помидорами бизнес староверов прогорит. Им нужно сажать фасоль (например). Поэтому староверы начинают подумывать, а не начать ли им поиск новой страны? И живо интересуются, а как там в России к крестьянину относятся? Стоит ли в Россию переезжать? Вы бы что им посоветовали?

Тема комбайнов, орошения, пахоты и засева занимает в жизни староверов одно из главных мест. Об этом они могут говорить часами!

Бескрайняя бразильская Русь…

Техника: комбайны, орошалки, сеялки и проч., у староверов своя. И каждый комбайн (который, к слову, стоит 200-500 тысяч долларов) староверы умеют чинить сами. Они могут разобрать и собрать заново каждый свой комбайн! У староверов в собственности сотни гектаров земли. И ещё больше земли они арендуют.

Семьи у староверов большие. Например у главы уругвайской общины в которую я иногда вожу туристов, целых 15 детей, а ему всего 52 года. Есть много внуков, сколько точно, он не помнит, приходится подсчитывать, загибая пальцы. Жена у него тоже молодая и вполне земная женщина.

В официальные школы детишек не отдают. Всё очень просто: если дети выучат язык той страны, где живут, то очень велика вероятность того, что соблазняться яркой окружающей жизнью, и выберут её. Тогда и колония растворится, и русские растворяться точно так же, как за 10 лет русские из города Сан Хавьер превратились в уругвайцев. И такой пример уже был, в бразильской колонии дети стали ходить в обычную бразильскую школу, которая была по-соседству. И почти все из детишек когда выросли, выбрали бразильскую жизнь вместо староверской. Я уж не говорю про староверов США. Там уже во многих семьях староверы общаются друг с другом на английском.

Старшие староверы из всех колоний прекрасно понимают риск растворения колонии в стране, и всеми силами сопротивляются этому. Поэтому не отдают детей в государственные школы, а стараются обучать их сами по мере возможности.

Чаще всего детишек учат дома. Учат читать по-церковнославянски. На этом языке написаны все религиозные книги староверов и на этом языке они молятся ежедневно с 3 до 6 утра и с 18 до 21 часу вечера. В 21 час староверы укладываются спать с тем, чтобы встать в 3, помолится и идти работать. Расписание дня столетиями не менялось и подстроено под световой день. Чтобы работать пока светло.

В колониях Бразилии и Боливии для детей в школу приглашаются местные учителя, которые учат их соответственно португальскому и испанскому. Но в обучении языку староверы видят исключительно практический смысл: это нужно, чтобы вести бизнес с местными. Староверские дети играют в русские традиционные игры, в лапту, пятнашки и многие другие, с чисто-русскими названиями.

Большинство фотографий, которые вы здесь видите со староверских праздников, чаще всего со свадеб. Девочки выходят замуж чаще всего в 14-15 лет. Парни в 16-18. Сохранены все традиции со сватаньем. Жену сыну должны подбирать родители. Стараются подбирать из другой колонии. То есть жениху из уругвайской колонии привозят невесту из боливийской или бразильской и наоборот. Староверы очень стараются избегать кровосмешения. Не стоит думать, что бедным несовершеннолетним детишкам не оставляют выбора. Формально должны выбирать родители, на практике же всё происходит довольно мягко и естественно, и конечно мнение подростка учитывается. Никто никого насильно не женит. Да вы наверное и сами видите по этим фотографиям, что никаким насилием над личностью здесь не пахнет.

Но у вас конечно встаёт законный вопрос – замуж в 14 лет??? Да, именно так. И да, тем самым они нарушают законы тех стран, в которых живут. Они шумно празднуют свадьбу, после чего живут вместе, и считаются мужем и женою. А когда им исполняется 18, регистрируют свой брак в официальных органах.

Кстати, у староверов совсем другое летоисчисление. Но какой сейчас год “мирской”, тоже знают: они же должны разбираться во всех документах об аренде земель, закупке сои, оплате счетов.

Кстати, евреев староверы зовут жидами. Сперва я подумал, что это у них махровый антисемитизм. Но потом понял, что произносят они это слово совсем без негатива. Ведь так звали евреев в старину…

Видите, на фото все как на подбор, в одинаковых сарафанах? Дело в том, что одёжа и её окрас играют в жизни староверов огромную роль. Жёлтые штаны – два раза ку. Например, на свадьбу все гости со стороны невесты одеваются в один цвет, а со стороны жениха – в другой. Когда у общества нет цветовой дифференциации штанов, то нет цели, а когда нет цели…

У староверов дома не бревенчатые, а бетонные, построенные в традициях строительства того места, где они живут. Но весь уклад наш, старо-русский: сени, заваленки, посидушки женщин с детями пока мужики то на работе.

А внутри дома всё равно русские! Староверы обшивают дом внутри деревом. Так живее. И дом они называют избой.

Бабы и девки (так здесь называются особи женского пола) не работают на земле, а заняты по хозяйству. Готовят еду, следят за детишками… Роль женщины у них всё-таки слегка пришибленная, чем-то даже напоминает роль женщины в арабских странах, где женщина – бессловесное животное. Вот мужики сидят, кушают. А Марфа с кувшином, поодаль. “Ну-ка Марфа, принесь ещё того-сего, да помидоров давай туды-сюды!”, и беззвучная Марфа бросается исполнять задание… Как-то неловко даже за неё. Но не всё так сурово и жёстко. Видите, вон и бабы тоже сидят, отдыхают да смартфонятся.

Мужики занимаются и охотой и рыбалкой. Вполне насыщенная жизнь. Да и природа тут у нас, я вам скажу!

Помимо бражки пьют и пиво. Однако про алкашей я не слыхал. Как то все при деле. Алкоголь не заменяет им жизнь.

Тут собранны фото из разных колоний. И в каждой из них свои правила, где-то пожёстче, а где и помягше. Для баб косметика недопустима. Но если очень хочется, то можно.

Интересно староверы рассказывают про сбор грибов. Естественно про подберёзовики, подосиновики и белые они не знают. В этой местности растут немного другие грибы, похожи они на наши маслята. Сбор грибов у староверов не является обязательным атрибутом жизни. Хотя они перечисляли некоторые названия грибов, и они русские, хотя и мне не знакомые. Про грибы они говорят примерно так: “иногда кто хочет собирает. Да вот только иногда насобирют плохих, потом животы болят…”. И выезды на джипах на природу, и мясо на гриле, и все остальные атрибуты так нам хорошо знакомых пикников, у них тоже имеются.

И даже шутить умеют. Кстати, с чувством юмора у них тоже все в порядке.

Вобщем вы сами видите, самые обыкновенные люди.

Здороваются староверы словом “Здорова!”. Ни “здравствуйте” ни тем более “привет” они не используют. Вообще, у староверов нет обращения “Вы”. Всё на “ты”. Кстати, меня они называют “вожак”. Но вожак не в смысле главный. А в том смысле, что я вожу людей. Гид, стало быть.

Кстати, почувствовали одно яркое несоответствие русскости? Что не так в этих улыбках? Чувствуете, что когда фотографии с улыбками, что-то неуловимо не наше? Они улыбаются с зубами. Россияне же обычно улыбаются, зубов не показывая. С зубами улыбаются американцы и прочие иностранцы. Вот такая деталь откуда-то появилась в этой параллельной маленькой России.

Хотя вы наверное заметили даже на этих фотографиях, сколько у людей позитива на лицах! И радость эта не притворная. У нашего же народа больше какой то тоски и беспросветности.

Староверы довольно часто для письма используют латиницу. Но и кириллицу не забывают.

В большинстве своём староверы – состоятельные люди. Конечно, как и в любом обществе кто-то богаче, кто-то беднее, но в целом живут они весьма недурственно.

Здесь на этих фото в основном жизнь бразильской, аргентинской и боливийской колоний. О боливийской колонии староверов имеется целый репортаж, там правила не такие жёсткие, как в уругвайской колонии и снимать там иногда разрешается.

Обычная нашенская свадьба, наш дом на заднем плане. Только два пальмовых ствола дают понять, что это не Россия

Староверская молодёжь любит футбол. Хотя они и считают эту игру “не нашей”.

Хорошо ли живут староверы или плохо? Они живут хорошо. Во всяком случае уругвайские и боливийские староверы живут лучше средних уругвайцев и боливийцев. Староверы ездят на джипах по 40-60 тысяч долларов, у них смартфоны последних моделей…

Основная письменность у староверов на латинице и по-испански. Но и русский многие знают тоже.

Но на староверов наложено много ограничений. Телевизоры запрещены, компьютеры тоже. Да и про телефоны староверы говорят, что это всё от дьявола. Но уж ладно, есть и есть. Телевизоры тоже бы появились, да не нужны они. Староверы привыкли жить без них многими поколениями, и уже не понимают, для чего они нужны. Компьютеры в каких-то колониях запрещены, в каких-то используются. Да и в современных смартфонах имеется мобильный интернет…

Есть в фейсбуках староверов даже самодельные комиксы. Этот его не очень понял: “Я её люблю”, “Хочу обнять его”, “Хочу спать!”. Кстати, в фейсбуке староверы переписываются частенько по-португальски и по-испански. Переписываются те, кто так или иначе получил местное образование. Писать по-испански-португальски их научили. А по-русски они не умеют, только разговаривать. Да и клавиатуры русской у них нету.

Староверам очень интересна нынешняя Россия. Многим из них деды, бежавшие из Советской России 30-х годов, наказали обязательно вернуться в Россию, когда там будут подходящие условия. Так почти целое столетие староверы жили на чужих землях в ожидании того, что настанет благоприятный момент для возвращения. Но этот момент всё не наступал: Сталин стал загонять народ в лагеря, и главное, что было важно для староверов – душил деревню своими безумными коллективизациями. Потом пришёл Хрущёв, который стал отбирать у народа скот, и насильно внедрять кукурузу. Потом страна стала заниматься различными гонками вооружений, и из заграницы, особенно отсюда, из Южной Америки, СССР казался ОЧЕНЬ странной и экзотической страной. Потом началась перестройка и в России наступила нищета, и, наконец, пришёл Путин… И вот с его приходом староверы встрепенулись. Начало казаться, что может быть и настал тот самый подходящий момент для возвращения. Россия оказалась нормальной страной, открытой к остальному миру, без экзотических коммунизмов и социализмов. Россия стала, и вправду, делать шаги навстречу русским, живущим в других странах. Появилась “государственная программа о возвращении на родину”, к староверам приехал российский посол в Уругвае и стал водить с ними дружбу. С бразильскими и боливийскими староверами тоже начались разговоры со стороны российских властей, и в конце концов, небольшая группа староверов переехала в Россию и расселилась в селе Дерсу Приморского края. И об этом репортаж российского ТВ:

Репортёры в этом репортаже рассказывают официальную версию относительно традиций староверов. Но не нужно думать, что у староверов так всё жёстко регламентировано, и такой железный распорядок. Репортёрам и разным заезжим, приезжим, чьи отчёты можно встретить в интернете, староверы рассказывают как ДОЛЖНО быть. Но для того, чтобы так было, люди должны быть не людьми, а машинами. Они стараются придерживаться своих правил. Но они живые люди, и американская зараза в виде глобализации и прочей пакости активно внедряется в их жизнь. Шаг за шагом, по чуть-чуть. Но устоять уж больно тяжело…

Всё по-нашенски! Селфи на смартфон с губками бантиком… Всё-таки родные корни! …..А может это американское влияние и сюда добралось?

…нет ответа…

Вообще, принято думать, что любые ортодоксальные верующие – люди непонятные и сильно странные. Я не знаю, насколько сильно веруют староверы, но это абсолютно нормальные, земные, свои в доску люди. С юмором, и со всеми теми же желаниями и хотениями, что есть у нас с вами. Они ничем не святее нас. Или мы ничем не хуже их. Все хорошие, в общем.